Спецпроект, посвященный событиям 1991 года
Спецпроект, посвященный событиям 1991 года
Ельцин просит прощения
Интервью Ирины Ясиной
20 лет Украины в фотографиях
Как Украина ушла из СССР
В 1991 году Ирина Евгеньевна Ясина была экономическим журналистом. За прошедшие годы к этому ее амплуа добавились другие: политик, общественный деятель, писатель. Если у гражданского общества может быть идеолог, то она - ближе всех к этому званию.
Что произошло с людьми в России за прошедшие 20 лет?
Люди же все разные. Есть те, кто, как я, как верили в эту светлую идею, так и верят. Кто-то как не верил и ненавидел, так и не верит и ненавидит, кто-то обольстился и разочаровался. Потому что действительно очень тяжело было в течение этих 20 лет жить. А нам в коммунизме было очевидно, что прилетит волшебник в голубом вертолете, коммунизм закончится, а дальше начнется светлое будущее. А то, что к этому светлому будущему еще ползти и ползти по бездорожью и ухабам, стирая себе все в кровь, мы, конечно, не думали.
Тогда, 20 лет назад, ни Ельцин, ни Гайдар, никто не знал, что это такое - из мертвого общества сделать живое. Гайдар мне очень хорошо говорил когда-то: "Ира, как сделать рыбный суп из аквариума, знает любой. Но как сделать так, чтобы в супе завелись снова живые рыбки, - это вопрос". И поэтому количество разочарованных сейчас больше, чем можно было бы ожидать - мы не знали, насколько тяжело будет, и число тех, кто разочаровался, прямо пропорционально тяжести пути.
Гражданское общество того времени можно сравнить с человеком, вышедшим из тюрьмы. Вот он вышел на свободу, у него внутри все поет. А потом он приходит домой и видит, что там дети больные, всем недовольная жена, надо работать, потому что, пока он в тюрьме сидел, накопилась куча долгов. И от всего этого энтузиазм как-то падает, а многие и вовсе хотят вернуться обратно - помните, как в "Джентльменах удачи" - "А в тюрьме сейчас ужин. Макароны". А на свободе на эти макароны еще нужно зарабатывать, это же беда!
Почему за эти 20 лет гражданское общество так и не народилось?
Лично я считаю, что оно народилось, и я знаю, как оно выглядит. Другой вопрос - что этих людей, конечно, не так много, как можно было бы ожидать тогда, в 1991 году, когда на улицах были толпы, 300-тысячные абсолютно мирные митинги… Тогда была энергия протеста, потому что коммунизм достал всех - кого-то на идеологическом уровне, большинство на бытовом. Любой человек за сорок помнит, как он стоял в очередях, унижался перед продавцами и так далее и тому подобное. Ощущение униженности, серости, беспросветности было везде и всюду, не говоря уже про идеологию.
А сейчас бытовых проблем нет, а одна идеология не способна поднять массы - у нас же не мусульманская страна и такой сильной идеологической привязки нет. Тогда был бунт и против идеологии, и против унизительного быта, и против закрытости. А сейчас закрытости нет, унизительного быта тоже нет. Мне все время говорят, что люди живут тяжело, - да, тяжело, но они живут немножко лучше, чем они жили вчера. А когда есть поступательное движение вперед, даже минимальное, оно противостоит тому, чтобы люди выходили на улицы.
Случись вновь 91-й год, выйдут ли нынешние люди на улицы?
Нет, сейчас не выйдут. Не говоря уже о том, что не надо на баррикады, честно говоря. В прошлый раз все хорошо закончилось, но не факт, что так получится и в следующий раз. Парни, которые сейчас у власти, куда более жесткие, чем те, кто был у власти тогда, потому что им есть что терять. В 91-м с той стороны баррикад были милые люди - Пуго даже с собой покончил от стыда. В нынешних условиях это невообразимо. Не надо выходить на баррикады, надо поддавливать, поддавливать постепенно.
"Жемчужный прапорщик", очевидно, застал 91-й год в сознательном возрасте. Тогда военные не захотели давить танками людей, а сейчас митинги разгоняются очень жестко...
Убогость и отвратительность режима в 1991 году была очевидна всем, а нынешнего строя - не всем. Тогда военные не хотели стрелять, потому что они испытывали симпатию к защитникам Белого дома. Тогда у людей был общий враг - коммунизм. Если взять того же "жемчужного прапорщика", то он 20 лет прожил в том, что лично он считал унижением. Понимаете, он же верил в то, что все сразу станет хорошо, а оказалось, что нужно вкалывать и что многое не получается. Более того, что очень обидно русскому человеку, у кого-то получается, а у меня - нет. Это, к сожалению, воспринимается как полная катастрофа.
Кроме того, коммунистическая мораль предусматривала возможность убить, взять чужое, ненавидеть по признаку классовой принадлежности - то есть она, фактически, учила жестокости. Когда коммунистическая идеология отпала, жестокость осталась - а веры в Бога, которая десятью заповедями человека держит, не было. Божественная ответственность не появляется от того, что ты стоишь со свечкой на празднике, а внутренней переработке религиозных догматов многие люди так и не научились. Я уж не говорю о той огромной - и ужасной - роли, которую играют во всем этом государство и телевидение. Телевизор работает в парадигме антизаповедей - убей, укради. Людям не предлагают выбора – здесь возникает вечная проблема первичности курицы или яйца, то есть спроса и предложения. Конечно, у людей сегодня есть спрос на убийства и ненависть, потому что они на этом выросли, им никто ничего другого не предложил.
Нынешние оппозиционеры отличаются от тогдашних?
Да, конечно. Нынешние оппозиционеры понимают, что ничто не упадет с неба. Они протестуют куда более осознанно. Мы тогда были в такой эйфории, что это невозможно описать. Это было счастье. Тогда мы были великим народом в великом городе. Я никогда в жизни так не говорю, это совершенно не мой стиль совсем, и я считаю, что мы ни разу не великий народ, потому что у нас старики умирают неприкаянными, а дети бездомными. Но вот тогда этот народ был великим. Это было невозможно как хорошо. Когда мы стояли у Белого дома 22-го августа, то мы все охрипли, потому что много часов орали: "Россия, Ельцин, свобода!" И когда ни стоять, ни идти уже не было сил, мы с мужем поймали такси. Мы тогда жили в Перово, и доехать туда стоило по тем временам очень дорого - пять рублей. И вот мы поймали таксиста и он спросил нас: "Вы оттуда? Тогда вам бесплатно". Поэтому я и говорю, что все это было незабываемо.
Возможно повторение такого сейчас?
Нет. Это тогда можно было быть любыми, тогда Бог нам спустил эту свободу сверху. А сейчас нужно долго, трудно, каждодневно, бесконечно работать над собой. Сейчас нужно соответствовать, сейчас нужно ни минуты не сомневаться, что спрос с каждого конкретного человека будет очень быстрым и очень четким. Все-таки у нас появилась гласность. Сейчас свободу надо заслужить, но если получится, то это будет уже навсегда. Потому что это будет уже не чудо, как тогда, чудо, которое мы всем народом упустили. Но я думаю, что все получится.
То есть вы смотрите в будущее с оптимизмом?
Конечно. Вы смотрите на изменения, которые вы хотите, а я смотрю немножко назад, я вижу, что уже произошло, и по сравнению с Советским Союзом – мама дорогая, как сильно все изменилось. Молодые люди не представляют, как сейчас нестрашно, как сейчас легко, как сейчас свободно, надо только уметь этим пользоваться, понимаете?
Фотографии Александра Гляделова из проекта "Летаргия"
Кто не боялся в детстве заснуть и быть погребенным по ошибке?
Второй год я складываю в ряд прежние и новые фотографии, нащупывая правду речи. Подступившая календарная дата ни при чем, если ни при чем бывает время. Так совпало.
Это картинки, да, но гортань сжимает чувство близкого высказывания: тревожное чувство, знакомое многим. Надо просто дать ему волю.
Поначалу почти вслепую я отбирал и снимал, пока то, что вынуждало меня к этому, не совпало с впечатлением от суммы фотографий. И теперь я добиваюсь большей точности и полноты, соединяя картинки из более чем двадцатилетнего архива с повседневными съемками. Скоро отдам все, а пока здесь - небольшая выборка фотографий, снятых на Украине с начала девяностых и до нынешних дней.
Я люблю эту землю и ненавижу морок, который на нее опустился. Я знаю ее людей, и совсем недавно, очень недолго, видел их свободными. Мне стыдно, хотя бы перед самим собой, что жизнь здесь такова.
Летаргия, "мнимая смерть", жизнь, похожая на сон.
Одна из самых больших, густонаселенных и богатых союзных республик, одна из трех славянских "республик-сестер", Украина была важнейшей частью советского политического и экономического организма. Она стала четвертой республикой, отделившейся от СССР, - после Литвы и Грузии, которые сделали это еще до путча, а также Латвии и Эстонии, провозгласивших независимость во время августовских событий.
Одним из характерных проявлений перестройки на Украине стали многочисленные митинги и демонстрации. Первый массовый митинг, не санкционированный властями, прошел 13 июня 1988 года во Львове. Участники многотысячной акции выступали за демократизацию и осуждали тоталитарный режим. В качестве атрибутики они использовали национальные сине-желтые флаги.
Участники митинга у здания Верховного Совета Украины против нового Союзного договора. Киев, 1 октября 1990 года. Фото Игоря Костина / РИА Новости
Методы "уличной демократии" быстро обрели популярность. Только в период с 1988 по 1989 годы в республике прошли сотни разного рода манифестаций, в которых приняли участие миллионы людей. Лозунги были самыми разными – от политических и национальных до экологических (среди прочего был поднят вопрос об ответственности высших должностных лиц за утаивание последствий аварии на Чернобыльской АЭС).
Параллельно шли забастовки. В июле 1989 года забастовали шахтеры Донецкой, Днепропетровской и Львовской областей, недовольные условиями труда и оплаты (забастовки в те дни проходили и на шахтах в России). Власти тогда пошли на уступки, выполнив наиболее насущные требования. Позднее забастовки возобновились. Помимо экономических требований со стороны шахтеров выдвигались и политические: бастующие требовали отставки союзного правительства, национализации имущества КПСС и перевода шахт под юрисдикцию Украины.
Со временем на митингах все чаще стали звучать лозунги, связанные с восстановлением экономической и политической независимости Украины.
Хотя к существенному ускорению процесса отделения республики от Советского Союза эти выступления не привели. В целом Украина шла, скорее, в русле процессов распада СССР, и не пыталась эти процессы форсировать (в отличие, например, от стран Балтии).
Декларацию о суверенитете (провозгласившую, в частности, право Украины на находящиеся на ее территории природные ресурсы, а также на создание собственных вооруженных сил) парламент республики принял 16 июля 1990 года – спустя примерно месяц после того, как о суверенитете объявили депутаты РСФСР. Что касается независимости, то ее Украина провозгласила лишь 24 августа 1991 года – после провала августовского путча в Москве (всего за несколько месяцев до окончательного распада СССР). Для сравнения - Литва, примером которой вдохновлялись сторонники независимости Украины, объявила об отделении от СССР еще весной 1990 года.
Митинг Народного руха под девизом "Закону о выборах и закону о языке - демократическую основу". Киев, 25 октября 1989 года. Фото Валерия Соловьева и Владимира Самохоцкого / ИТАР-ТАСС
Сторонников независимости на Украине объединило "Народное движение" ("Народний рух"). Изначально, впрочем, оно именовалось несколько иначе - "Народное движение за перестройку" ("Народний рух за перебудову"), а в качестве цели (в первом варианте своей программы) декларировало "содействие коммунистической партии" в демократизации общества. Позднее приставка "за перестройку" из названия исчезла (таким же образом от ставших ненужными ссылок на "перестройку" в названии избавились "Саюдис" в Литве и Народный фронт в Белоруссии). А основной целью было объявлено восстановление независимости Украины.
Лидеры "Народного руха" Иван Драч и Владимир Яворивский. Фото "Сегодня"
Первый съезд НРУ состоялся осенью 1989 года. Разрешение на его проведение организаторы получили в ЦК Компартии Украины. Руководивший тогда оргкомитетом Владимир Яворивский (ныне – депутат Верховной Рады от БЮТ) рассказывал позднее, что разрешение было дано с условием, что в ходе съезда не будут использоваться национальные желто-синие флаги. При этом силовой сценарий, по его словам, власти не исключали.
"Съезд закончился, и вечером мы пошли к памятнику Шевченко, - вспоминает Яворивский. - Смотрим - из подворотен валит дым. Оказалось, это был дым от сигарет, которые курили солдаты, сидевшие в крытых брезентом грузовиках. То есть власть была готова к провокациям, но все обошлось".
Со стороны самого ЦК КПУ вскоре после съезда было сделано заявление, из которого следовало, что мешать созданию новых политических движений на Украине местная власть не будет. Выступая в 1990 году на заседании Политбюро, первый секретарь ЦК КПУ Владимир Ивашко заявил, что в ближайшее время на Украине будет создана "целая куча партий или так называемых партий". "Мы не собираемся бороться против создания партий, - утверждал он. – Мы убедились в том, что это ни к чему, кроме укрепления их авторитета, сейчас не ведет. Мы за то, чтобы их у нас было как можно больше".
Первый секретарь ЦК КП Украины, член Политбюро ЦК КПСС, член Верховного Совета СССР Владимир Ивашко. 1989 год. Фото Юрия Абрамочкина, РИА Новости
В трактовке этих событий, разумеется, не обошлось без конспирологической версии, в которой фигурируют органы госбезопасности. Речь идет о предположении, что национально-освободительные движения в советских республиках находились под влиянием Комитета госбезопасности (или даже были специально созданы представителями КГБ). Согласно этой версии, "народные фронты" должны были стать механизмом выявления и контроля "несогласных", а возможно даже служили целям неких сил в советском руководстве, сделавших ставку на распад СССР.
По утверждению бывшего активиста НРУ Ярослава Кендзера, экс-президент Украины Леонид Кравчук (во время создания НРУ он работал секретарем ЦК КПУ по идеологии) как-то в ходе беседы признался, что еще в 1989 году партийное руководство поручило органам госбезопасности "выращивать свою агентуру, вербовать ее среди сторонников и руководителей 'Руха'". В агентурной работе на КГБ бывший руховец неоднократно обвинял лидера НРУ, экс-министра иностранных дел Украины Бориса Тарасюка.
В феврале 1990 года "Народный рух" был зарегистрирован, а вскоре после этого принял участие в выборах в Верховный совет Украины.
Получить большинство депутатам от НРУ не удалось: в парламенте они вошли в состав оппозиционного блока "Народна рада", однако даже он имел менее половины мандатов.
В 1990 году на Украине продолжались массовые манифестации. В начале года по инициативе "Народного руха" состоялась акция, аналогичная "Балтийскому пути" (акции, в ходе которой жители Прибалтики выстроились в живую цепь, соединив Литву, Латвию и Эстонию).
22 января – в честь годовщины объединения Украинской и Западноукраинской народной республики - живая цепь выстроилась от Киева до Львова. В мероприятии, как утверждалось, приняли участие миллионы людей.
Акция, проведенная группой студентов в октябре того же года, была не столь многочисленной, но также получила большой резонанс. Тогда на Октябрьской площади в Киеве (которая теперь носит название площади Независимости) около ста студентов объявили голодовку, выдвинув властям ряд политических требований. Голодающие требовали провести перевыборы Верховного Совета Украины, не посылать украинцев на военную службу за пределами республики, не подписывать новый Союзный договор, а также национализировать имущество компартии Украины и отправить в отставку председателя Верховного совета и главу Совета министров Украины.
В поддержку голодающих на Украине начались демонстрации. В итоге Верховный Совет республики пообещал выполнить требования, и голодовка была прекращена. В реальности, правда, следствием акции стала лишь отставка главы Совмина Украины Виталия Масола.
Леонид Кравчук, первый президент независимой Украины. Фото Александра Чумичева / ИТАР-ТАСС
Процесс восстановления независимости республики ускорился после провала августовского путча 1991 года. 24 августа украинский парламент провозгласил Украину самостоятельным государством, констатировав, что на ее территории теперь действуют только украинские законы. Чтобы утвердить это решение, был назначен референдум (он состоялся 1 декабря, за независимость Украины проголосовали более 90 процентов граждан). Одновременно с референдумом состоялись президентские выборы, на которых должность главы республики досталась Леониду Кравчуку.
После неудавшегося путча в Москве украинские депутаты также запретили Компартию Украины (сначала на ее деятельность был наложен временный запрет, затем – постоянный).
Через неделю после выборов новый президент Украины, находясь в Беловежской пуще вместе с лидерами России и Белоруссии, подписал соглашение о распаде СССР и образовании Содружества независимых государств. Верховная Рада впоследствии отказалась ратифицировать устав Содружества, так что формального вступления Украины в СНГ так и не произошло. Тем не менее, республика считается основателем СНГ и одной из его участниц.
Мы в соцсетях: